Мировые СМИ в последние дни запестрели новостью о вступлении Сирии в Таможенный союз, удивляя общественность республик постсоветского пространства, где в самом разгаре кампания по приему в члены этой интеграционной структуры бывших советских республик. А тут далекая Сирия, что, впрочем, уже не является особой сенсацией после появления среди потенциальных кандидатов в члены ТС крайне удаленного и экзотического Вьетнама.
Однако случай с Сирией особый, т.к. она охвачена полномасштабной войной, конец которой пока не виден. При этом против войск Башара Асада открыто участвуют не только местные повстанцы, но огромное число спецназовцев соседних государств и разномастных наемников, спонсируемых из монархий Персидского залива.
Получается, что в Сирии происходит в реальности не внутренняя борьба граждан одной страны, а уже необъявленная региональная война, которой грозит расширение официальным вмешательством войск США и их союзников. А после жесткого дипломатического и политического столкновения сторон вокруг Сирии, в котором пока одерживает победу Россия, в воздухе вообще «запахло» последней фазой военного противоборства – мировой войной.
То, что глобальное противостояние различных центров силы опосредованно нарастает, стало постепенно пониматься после прихода в Белый дом президента Буша-младшего, когда на вооружение внешней политики США была взята стратегия «Большого Ближнего Востока» (ББВ) – по переформатированию геополитического пространства от Северной Африки до Юго-Восточной Азии.
Тогда же очертились объекты устремлений Вашингтона – основные районы добычи и транспортировки углеводородов, где фокусировались интересы Москвы и Пекина. В частности, страны Магриба, Ближнего Востока, Среднего Востока, Закавказья и Центральной Азии.
Все эти годы военно-политическая машина Запада шла тяжелой поступью, сметая на своем пути режимы и народы, не встречала сколь-нибудь серьезного возмущения со стороны мирового сообщества и, главное, достойного сопротивления от мировых игроков – Китая и России, которым, кажется, сама судьба определила быть оппонентами Запада.
Но нет, если Пекин мудро осматривался, технично уворачивался, накапливал силы и только с приходом нового поколения руководителей готовиться сказать свое веское слово, то Москва до последнего времени шла на постоянные уступки Вашингтону и ЕС, теряла традиционных союзников, лишалась вековых позиций и продолжала наивно мечтать о жизни в большой семье европейских народов.
Лишь события в Сирии на фоне утери Россией политических, экономических и энергетических позиций в Северной Африке, Европе и Центральной Азии отрезвили Москву и подвигнули ее на первое и прямое политическое противостояние с Западом, в чем она одержала первую за 20 лет достойную политическую победу. Правда, временную, так как события вокруг Сирии с активным дипломатическим, экономическим и военно-техническим участием России свидетельствуют только о начале прямого политического противостояния с Западом, в которое будут постепенно втягиваться другие страны.
В этом плане, дипломатический сыр-бор в отношении химического оружия создал паузу для перегруппировки антиправительственных и антисирийских сил. Однако, уже наученная горьким опытом отношений с Западом, Москва на это раз не стала дожидаться очередного предлога для военного вторжения в Сирию и решилась сама совершить контратаку.
Так, озвученное и уже официально обсуждаемое заявление Дамаска вступить в Таможенный союз, куда сейчас входят Россия, Беларусь и Казахстан, стало неожиданным наступательным ходом Москвы, что, естественно, повергло в шок Запад. Как видно по информационному полю, в столицах Европы и США еще только «переваривают» новость и даже не представляет своих дальнейших действий, так как с 1992 года отвыкли от каких-либо резких поступков Кремля. Надо прямо признать, что здесь настоящий вызов для Запада и «чистой воды» геополитика, в чем присутствует исключительный интерес Москвы.
Естественно, Сирия всегда была интересна своими рынками углеводородов, сельского хозяйства, пищевых и текстильных товаров, а также выходом к Средиземному морю, что дает реальные возможности для ее подключения к торговым схемам ТС. Но только не сейчас, когда она парализована войной и ее единственное желание – выжить любой ценой, для чего требуется усиление политической поддержки и расширение военных поставок.
Идея более тесного экономического сотрудничества с Россией появилась раньше, но в сегодняшних условиях она приобрела новый смысл – получить ее военно-политическое покровительство, хотя бы в форме членства в Таможенном союзе. Для Дамаска это вынужденный и безальтернативный шаг.
К примеру, главный союзник Сирии – Иран, пока не в состоянии оказать военно-политическое прикрытие, а главный оппонент США – Китай, пока находится в «засаде» и его не беспокоят перспективы утери последних политических и энергетических позиций Москвы на Ближнем Востоке. Скорее наоборот.
Что касается России, защищая режим Башара Асада, она сохраняет свое политическое влияние в регионе, а укрепляя сотрудничество в рамках ТС – защищает свои конкретные экономические и энергетические интересы. Известно, что территория Сирии является отличным транзитным коридором для прокладки прямых газовых маршрутов из богатых углеводородами стран Персидского залива к Средиземному морю на европейский рынок, где и без того снижаются позиции «Газпрома».
Если недавнее падение режима Каддафи в Ливии, который Москва не смогла защитить от Запада, принесло серьезные политические и экономические убытки, то падение режима Б.Асада просто подорвет газовую отрасль в Европе и колоссально ударит по бюджету РФ. Кроме того, у берегов Сирии недавно обнаружены огромные запасы газа, которые вкупе с месторождениями нефти являются предметами внимания недружественных соседей. Указанные государства как раз являются организаторами, спонсорами и исполнителями нынешних событий в Сирии.
В целом сохранение и укрепление российских позиций в Сирии даст в дальнейшем возможность использовать ее территорию, идеологические позиции и политические возможности для восстановления влияния Москвы на Ближнем Востоке и прилегающих регионах, а также противостоять политике США, Турции, Израиля и монархий Персидского залива. На этот счет у России исторически традиционные контакты с правящей в стране конфессиональной группой алавитов, шейхи которых помогали русским войскам еще в турецкой военной кампании XVIII века.
Сейчас, к сожалению, пока сложно подсчитать и спрогнозировать какую-либо экономическую выгоду для Беларуси и Казахстана от вступления Сирии в ТС. Скорее наоборот – могут возникнуть сложности в отношениях со странами Запада и арабского мира. Ведь оппоненты России хорошо осознают истинные мотивы приема САР в члены ТС и сложности принятия решения ее членами, поэтому следует ожидать от них недовольство в связи с действующими санкциями Запада в отношении Дамаска. Кроме того, возникают вопросы со стороны ВТО к России и кандидату на вступление Казахстану.
Вместе с тем, Минск и Астана являются стратегическими союзниками Москвы и, несмотря на международные-правовые и политические сложности, могут положительно решить вопрос вступления Дамаска в ТС, хотя бы пока на правах какого-нибудь ассоциированного члена, что также неплохо для САР и РФ.
В складывающейся ситуации для РФ важно продемонстрировать решимость защищать Сирию и свои интересы любыми путями, а для Беларуси и Казахстана – занять оптимальную позицию, соответствующую их долгосрочным интересам.
Анализ происходящих событий свидетельствует, что сейчас на поверхность поднимаются не эпизодические столкновения интересов мировых и региональных игроков, а гораздо большее – глобальное военно-политическое противостояние России, Ирана и Китай с США и их союзниками, в которое рано или поздно определится, и своеобразным Рубиконом в нем становится Сирия.
Мурат Абулгазин, старший аналитик АИРИ
Просмотров материала: 2 042
