Предлагаем вам материал 13-летней давности - О жузовой проблеме и родоплеменном факторе в современной казахстанской политике и власти, мы решили поговорить с автором биографической энциклопедии “Кто есть кто в Казахстане” Данияром Ашимбаевым.
1. “Условные кланы”: экономический интерес и личная преданность
— Данияр, расскажите о своей биографической энциклопедии. Как она была задумана и осуществлена?
— В начале 90-х годов я был в командировке в Москве и в одном из книжных магазинов приобрел единственный в своем роде справочник “Кто есть кто в России и ближнем зарубежье”. В частности, в нем имелся ряд персоналий по Казахстану, что вызвало у меня естественное удивление: а почему у нас нет ничего подобного?
Так, с 1994 года я, сначала по газетам, начал собирать данные по кадровым назначениям, рассылать анкеты в различные ведомства, институты и, в конце концов, в сентябре 1995 года вышел в свет первый справочник “Кто есть кто в Казахстане”. В нем было всего около двухсот биографий. Особенно понравилась вышедшая вскоре рецензия в одной женской газете, автор которой возмущался непропорциональным соотношением представительниц слабого пола во властных структурах, в целом, и в книге, в частности.
Дальше – энциклопедия расширялась. Помимо государственных чиновников, в нее входили биографии бизнесменов, политиков, деятелей культуры, науки и образования. Со временем расширились и хронологические рамки проекта, и сегодня он охватывает период с начала прошлого века до сегодняшнего дня. В последнем издании опубликованы свыше пяти с половиной тысяч биографий представителей политической, административной, деловой, культурной и научной элиты нашей страны.
— Насколько мне известно, Вы увлекаетесь еще и шежире?
— Я бы не сказал, что “увлекаюсь”, скорее собираю материалы для более полного вхождения “в проблему”. Как известно, традиционно казахское общество делилось на жузы, которые, в свою очередь — на рода. В советское время по известным причинам все это отошло на задний план, и данная тенденция продолжается по большому счету и сегодня. С одной стороны, советская идеология не признавала подобных традиций в принципе, а с другой – естественное развитие общества выдвигало качественно новые подходы к формированию элиты.
Однако до конца этот процесс не завершен. Фактор принадлежности к тому или иному роду в какой-то степени учитывается при назначении на ту или иную должность, но отнюдь не является доминирующим.
Видите ли, так называемый “трайбализм” имеет смысл на региональном уровне. Поясню на примере. Как известно, ресурсы в нашей стране распределены крайне неравномерно. В основном все деньги крутятся в обеих столицах. Регионов, способных сидеть на самофинансировании, опять же не так уж и много.
А раз так, то на местах идет ожесточенная борьба хотя бы за то, что есть. Для победы в такой “войне” необходимо расставлять “своих” людей на наиболее важных постах – контролировать источники финансирования и расходования средств. А региональная элита сама по себе более консервативна, традиционна и патриархальна, нежели мы видим в центре.
Если в районе проживает всего только два рода, то представляете, насколько “принципиальной” может получиться борьба. На уровне области такая картина уже размывается. На республиканской “площадке” она микшируется еще больше.
В центре мы видим иную картину. С развитием финансово-промышленной буржуазии, большее значение приобретают деловые качества и дружеские отношения (кто с кем учился, жил в одном общежитие, начинал бизнес и т.д.). Значимость принадлежности к тому или иному роду практически нивелируется. В целом, родоплеменной состав казахстанской элиты адекватен родоплеменному составу всего Казахстана.
— Можно ли тогда сказать, что прошедшие экспериментальные выборы глав районных администраций это своеобразная дань “трайбу”, родоплеменным отношениям?
— Понимаете, если бы эти выборы были всенародные, то с такой проблемой, может быть, мы бы и столкнулись. Но голосование было косвенным, что в определенной мере является шагом вперед…
— ..?
— В том смысле, что теперь местные элиты в относительном смысле избавлены от кадровой чехарды, которая обычно сопровождает приход новых акимов областей, которые привозят с собой полностью свои команды, расставляя игроков на ключевые посты.
Наконец, немаловажно и то, что избранных акимов, в случае проявлений каких-нибудь клинических форм сепаратизма или коррупции, всегда можно снять с насиженного места. Проблема лишь в том, что наше общество слишком не доверяет маслихатам, особенно после выборов 2003 года, когда чрезмерно использовался административный ресурс.
Если бы местные представительные органы власти имели больше полномочий, больше авторитета, отношение общества к самой идее косвенных выборов могло быть совершенно иным.
— Хорошо, вот Вы сказали об акимах, которые зачищают под собой административное пространство в каждом новом регионе с целью расстановки “своих” людей на ключевые позиции. Это разве не трайбализм?
— Да нет, это как раз естественные методы работы. Новому руководителю необходимо в кратчайшие сроки “закрепиться” в новом для себя регионе. Времени на подбор своей команды из числа местных, как правило, не хватает. Опыт работы в данном регионе отсутствует. Поэтому акимы и идут в новые регионы со своей старой командой.
Большая редкость, когда новый назначенец в какой-либо регион, не брал с собой никого из своих бывших соратников и приближенных, а рассчитывал только на местных. Ведь местные элиты чужака и “съесть” могут. Хотя бывает и так, что наилучшим наместником президента на Юге будет выходец с Севера, не повязанный местными интересами и наоборот.
В то же время нескончаемые отставки по всей вертикали региональной власти, когда чуть что со своих должностей слетают заместители облакимов, начальники департаментов, акимы городов и районов ничего хорошего развитию ни отдельно взятого региона, ни республики в целом не сулят.
Когда районные акимы держатся на своей работе менее полугода, а то и пару недель, с такой кадровой политикой мы далеко не уедем. Но, надеюсь, что это уже в прошлом – благодаря институту косвенной выборности.
— А градация казахстанской властной элиты на условные кланы (Рахат Алиев — Дарига Назарбаева, группа Тимура Кулибаева, “казкомовцы”, аблязовцы и т. д.) – в них есть, что-нибудь такое, родоплеменное?
— “Условные кланы” построены по двум основным принципам: экономический интерес и личная преданность. Национальные, а тем более “родоплеменные”, признаки здесь роли никакой не играют. Если внимательно взглянуть на ситуацию, то видно, что все эти группы вышли из столиц, а не из регионов, в них преобладает интернациональное, космополитическое начало, не опирающееся на какие-либо традиционные корни.
Естественно, нельзя не отметить, что по мере эволюции отечественных олигархий у них появляются определенные политические задачи. И если с тактическими вопросами они вполне успешно справляются, то стратегически крупный бизнес совершил немало ошибок, которые привели к известным политическим баталиям 5-летней давности.
Даже теперь, несмотря на уже имеющийся опыт, крупный бизнес и его ставленники во власти никак не могут выработать компромисс между своими интересами и интересами государства. Причем я говорю не о коррупции, а нарушении баланса между продолжающейся концентрацией экономической власти и сохранением стабильности в стране, в данном случае ее социальных аспектов…
2. “Албанское истребление”: Шапырашты не причем!
— Данияр, а насколько в Казахстане сильно главенство Старшего жуза? И, кстати, нет ли сейчас засилья на властном Олимпе выходцев из рода Шапырашты?
— Вообще, глядя на новую и новейшую историю Казахстана нельзя сказать, что “Старший жуз правил Казахстаном”. Можно сказать, что его представители стояли во главе государства, но никак не сам жуз или его род. Самих казахов, возглавлявших республику, было не так уж и много.
В 1921 году – Мурзагалиев, бывший первый секретарь и председатель Совнаркома, представлявший, кстати, Младший жуз. Затем более 20 лет казахов на посту первых руководителей не было. После войны и до начала освоения целины республикой управлял Жумабай Шаяхметов – аргын из Среднего жуза.
Следом за ним было много руководителей присылаемых из Москвы. И лишь затем на 24 года кресло первого секретаря ЦК Компартии Казахстана занял Динмухаммед Кунаев из рода Ысты Старшего жуза. Однако говорить, что при Кунаеве Улы жуз правил страной – было бы неправильно. В руководстве республики присутствовали представители всех родов, всех регионов страны. Работала модель регионального паритета: в высшем руководстве нашлось место и северянам, и южанам, представителям центральной, западной и восточной части Казахстана.
Кроме того, помимо “родовой”, сохранялась и национальная пропорция: очень много должностей занимали русские, украинцы, немцы, корейцы и т.д. Что касается представителей рода Ысты, то их в руководстве было не больше и не меньше, чем представителей других родов.
Аналогичная картина присутствует и сегодня. Да, президент из рода Шапырашты. Да, и другие представители этого рода есть в элите. К примеру, Абыкаев, Есимов, Жандосов, еще несколько политических и общественных деятелей. Конечно, многие из них выдвиженцы Назарбаева. Но ведь почти вся нынешняя элита – это в большинстве своем его выдвиженцы.
Меж тем, если взглянуть вообще на высокопоставленных чиновников, мы найдем среди них немало потомков других известных родов. Посмотрите на министров, депутатов, акимов и вы найдете в их среде всю палитру родоплеменной карты нашей республики. Не совсем точным было б заявить, что кунаевская модель регионального паритета осталась в действии, ведь у каждого нового времени и правителя есть свои нюансы.
— Откуда же тогда исходит мнение, что представители Среднего жуза зажимаются Старшим, который старается-де отодвинуть их подальше от престола? И правда ли то, что род Шапырашты неуважаем и не почитаем?
— Начну с того, что быть крупным политиком в Казахстане и основывать свою деятельность только на выдвижении собственной родни, было бы глупо. Ведь у каждого рода есть свои видные представители, у каждого – своя большая и очень интересная история. Я часто смотрю литературу, посвященную родословию многих родов, и в любом из них нахожу замечательные имена, гордиться которыми мог бы весь народ Казахстана, вне зависимости от той или иной принадлежности.
В каждом из казахских жузов присутствует несколько десятков родов, о некоторых из них вообще мало кто слышал. Но говорить, что это значит бедные и никем не уважаемые роды – нельзя! Множество представителей из самых разных племен вписало свои имена золотыми буквами в анналы истории земли казахской.
Что же касается “противостояния” между разными жузами, то такого в политике лично я не наблюдал, хотя и сталкивался с небольшими конфликтами бытового и весьма анекдотического характера.
Конфликты между представителями разных “субрегионов” если и происходят, то скорее на межличностном уровне. По крайней мере, начинается все с личностей, а уже потом как пойдет…
— Ну а адайцы – как же, у них тоже все с личности пошло?
— Здесь вопрос, прежде всего, упирается в экономику. Так уж вышло, что главные природные богатства Казахстана – нефть и газ – сосредоточенны в западной части страны, на исторической территории Младшего жуза. Раньше, когда процессом добычи и производства непосредственно руководила Москва, это не вызывало столь бурных эмоций у местного населения, чем после того, как с распадом Союза все рычаги управления замкнулись на Алматы и Астану.
Здесь проблема состоит еще и в кадровой политике по отношению к западному региону. Когда стало ясно, что основным донором республиканского бюджета являются Атырауская и Мангистауская области, то туда из центра повалили чиновники и бизнесмены. Они потеснили “местных” с руководящих постов региона.
Ситуация усугубилась еще и тем, что уроженцев Мангистау как таковых мало в столичных органах власти. Ну кто вспоминается? Бывший председатель Верховного совета и госсекретарь, писатель Абиш Кекильбаев, дважды аким Мангистауской области, президент “КазМунайГаза”, а сейчас замминистра энергетики Ляззат Киинов.
Добавьте к этому довольно тяжелую ситуацию в социальной сфере. Несмотря на то, что регион фактически сидит на нефти, он в первую очередь кормит всю остальную республику. Вообще, если взглянуть на статистику минувших выборов президента, то станет видно, что из всех регионов, Мангышлак меньше других поддерживал власть…
— Слышал такую детективную версию, что убийства Заманбека Нуркадилова и Алтынбека Сарсенбаева были совершены, в том числе, и с целью “вырезать” наиболее авторитетных политиков из именитого рода Албан Старшего жуза?
— Здесь трудно найти какое-то логическое объяснение; большинство версий, которые я слышал, настолько безумны, что даже официальная трактовка выглядит вполне логичной. Версии о “расправе”, “политической мести”, “экономическом следе”, “албанском истреблении” и т.д. и т.п. слишком неправдоподобны. Думаю, что со временем все станет ясно – пока же, подчеркну, ни одна версия не является достаточно правдоподобной.
— Данияр, в отличие от парада суверенитетов, когда многие “нетитульные” стремились покинуть вновь образовавшиеся государства, сейчас наметилась другая тенденция. В Казахстане, например, становится все больше русскоязычных, которые решают связать свою оставшуюся или предстоящую жизнь с этой страной. Можно ли говорить о “русских” во властной казахстанской элите, как о явлении или это второстепенная прослойка абсолютно невлиятельных бюрократов?
— Тут необходимо сразу внести ясность. Русскоязычные или русские? Потому что русскоязычными является подавляющее большинство работников центральных госорганов. Заседания правительства и парламента проходят исключительно на русском языке. На казахском – очень редко. Конечно, за годы независимости представительство неказахов в органах власти заметно сократилось. И это, я считаю, довольно большая проблема.
Уезжали по разным причинам. В том числе и потому что хотели сослужить службу своей исторической Родине. Причем многие из уехавших заняли достаточно высокие посты. Тот же Олег Сосковец стал первым вице-премьером, Александр Буксман сейчас первый заместитель Генпрокурора России. И таких примеров можно привести десятки. То есть, в Москве для них перспектива карьерного роста оказалась более осязаемой, чем здесь. Подвели еще и определенные перегибы в национальной политике на заре 90-х…
Сейчас же среди представителей славян в органах власти республики можно назвать Терещенко, Храпунова, Павлова, Марченко, Коржову, которые превратились уже в неотъемлемые элементы устоявшейся системы. Их не так много, однако, их имена звучат. Но говорить об их какой-то сплоченности, организованности по типу национально-политической группировки, конечно же, нельзя. Она, возможно, имела бы место, если бы в Казахстане произошла полная казахизация. А так, когда даже казахи в коридорах власти изъясняются по-русски, необходимость в объединении оставшихся в бюрократическом аппарате русских, отпадает сама собой. Зачем?
— Кстати, что глубинно сближает казахов с русскими? Может то, что на генном уровне оба народа испытывают пиетет к власти, один к царю, другой к хану? Покойный Нурбулат Масанов говорил, что в нашей стране народ считает власть легитимной уже потому, что она власть. И чем больше беззаконий и произвола с ее стороны, тем больше люди ее боятся и уважают. Согласитесь, что если 91 % не продукт фальсификаций, то уж, наверное, из этой оперы. Наконец, почему Казахстану удалось избежать резни, как на Балканах?
— Казахи никогда не были воинственным народом. Покорностью, правда, они тоже не отличались. Хотя одной из особенностей их менталитета всегда являлось уважение к власти и чинопочитание. Не доведенное до абсурда, как у некоторых, но, скажем так, вполне четкое, основанное на признании авторитета за старшим, вышестоящим лицом.
Любопытно и то, что если уровень поддержки главы государства, колеблющийся обычно в коридоре от 70 до 80%, традиционно высок, с его образом связывается все положительное, что есть на сегодняшний день в Казахстане, то отношение к низовым органам власти у наших граждан зачастую отрицательное. Так, если ореолом Назарбаева в восприятии казахстанцев овеяны успехи республики в обеспечении стабильности, межнационального и межконфессионального согласия, определенный экономический рост, поднятие имиджа Казахстана на международной арене, то с “силуэтами” правительства, отдельных министров и акимов соотносится все черное и плохое, как, например, безработица, низкие зарплаты, коррупция и превышения должностных полномочий.
— Интересный парадокс, учитывая, что плохие эмиры все равно плоть от плоти ханской…
— Президент ведает проблемами своего уровня, а не, допустим, дырявой канализацией в каком-нибудь поселке…
Собака зарыта еще и в разрушении системы сдержек и противовесов, царившей на местах в советские годы. Тогда местные советы еще не разучились “подавать голос”. А теперь представительные органы больше декорация, чем реальный проводник общественных интересов. Вертикаль исполнительной власти укрепилась и стала всемогущей.
Областные акимы никому не подотчетны в своих регионах. Не припомню случая, чтобы где-то маслихат попытался выразить недоверие региональному руководителю. Каким бы идеальным, образованным и честным не был бы вновь назначенный чиновник, бесконтрольность играет с ним дурную шутку. Причем речь не идет о неусыпном надзоре со стороны силовых структур; подлинный контроль должен быть системным и, что самое важное, ответственным.
У общества нет иммунитета к радикализму и популизму. Тем более, сейчас в эпоху победного шествия технологий по работе с массовым сознанием. Дабы избежать всевозможных соблазнов мы, в свое время, пошли по пути “закручивания гаек” в политической сфере. И тогда это был единственно возможный сценарий.
Необходимо отдать должное нынешней власти. Ведь в начале 90-х годов, среди прочего, как грибы после дождя росли националистические движения под одинаковыми лозунгами: “Казахстан для казахов!”. И заслуга Назарбаева как раз и заключается в том, что он предотвратил появление метастаз, на корню задушив подобные явления.
Проведу параллель с Грузией. Когда там к власти пришел национал-демократ Звиад Гамсахурдия, демократия быстро отошла на задний фон, а лозунгом стало “Грузия для грузин”. Естественно, это не понравилось абхазам и осетинам, в результате чего произошел взрыв, а Грузия получила кровопролитную войну. Поэтому, как бы с позиции обеспечения демократических свобод не относиться к маргинализации национальных движений в Казахстане, одно следует признать, безусловно: мы заплатили сравнительно небольшую цену за спокойствие и порядок в стране.
Однако, возвращаясь к нашему разговору, хотел бы отметить следующее. Мы прошли за эти годы уже несколько этапов в развитии государства и общества. Выбранный путь обеспечил стабильность и определенное развитие. Однако сегодня возникает слишком много болевых точек. События в Актау и на Тенгизе. Чудовищная эпидемия СПИДа в Шымкенте. Очередные проблемы с шахтерами в Караганде. Ситуация в алматинском “Шаныраке”.
Постоянные коррупционные скандалы. Перманентное неосвоение бюджетных средств по социальным программам. Очередные конфликты между представителями политического истеблишмента. Небывалый всплеск официоза в прессе. И при этом, полный отказ национального чувства юмора в истории с фильмом Бората Сагдиева – судя по реакции, складывается впечатление, что у нас в стране только одна “важная проблема”…
Валерий Сурганов, zonakz.net 27.11.2006
Просмотров материала: 1 923
