Как-то в самолете я серьезно повздорила с москвичом, который на весь салон поносил подарки, врученные ему на конференции в Астане:
- Нет, ну шоколад еще у них не плохой, но коньяк, это даже смешно слышать - «Казахстанский коньяк»! Откуда в Казахстане коньяку взяться?
- Вы меня извините, - не удержалась я, - Но, во-первых, дареному коню обычно в зубы не смотрят, а во-вторых, вам известно, что коньяк у нас делают исключительно армяне, пусть и казахские!
Крыть ему было нечего, а я с тех пор решила рассказать эту историю автору напитка, ставшего сувенирным символом нашей страны. Встреча случилась буквально через месяц. Оказалось, что Артуш Карапетян несколько лет назад продал свои акции в АО «Бахус» и основал на них свое собственное производство с небольшой сетью авторских магазинов. В одном из них я попросила продавца организовать мне встречу с Артушем Месроповичем, она тут же ему позвонила, и он пригласил меня к себе на завод. С такими людьми разговоры начинаются без прелюдий, времени нет, и потому я сразу начала с «москвича».
- Ну почему это здесь не может быть коньяка, - возмутился винодел. - Коньяком, вином Казахстан занимается с 1948 года. Первое постановление министра пищевой промышленности вышло именно тогда, в Енбекши-Казахском районе на базе Чиликского и Иссыкского хозяйств решено было построить заводы по первичной обработке винограда. Оттуда и началось виноделие Казахстана. С того периода и до постановления Горбачева площади виноградников достигли 30 тысяч гектаров.
- А сколько их осталось после «сухого советского закона»?
- Постановление Горбачева обязывало нас 50 процентов виноградников раскорчевать, а имеющееся вино отправить в Башкирию на корм скоту. Я работал тогда в Госагропроме, курировал виноделие, и нам пришлось решать, как выполнить это постановление.
- У вас с сердцем тогда не стало плохо?
- Я собрал руководителей 12-и винодельческих хозяйств - все были в шоке. Я пошел к председателю Госагропрома объяснить, что невозможно уничтожить виноделие, оно было источником, за счёт которого жили совхозы, а в каждом более двух тысяч человек. У меня рука не поднималась подписать этот приказ, но председатель Госагропрома Казахской ССР Эрик Христофорович Гукасов сказал мне, что тогда придется отвечать за отказ самому. Мы отгрузили вино, на вырученные деньги начали строить на Алматинском плодоконсервном заводе линию детского питания, концентратов, но виноградники раскорчевали только 3 тысячи гектаров, да и то те, которые уже были заброшены и не плодоносили.
Осенью приехала из Москвы комиссия, увидела, что исполнения приказа нет. Проверяющие составили акт, но я не стал его подписывать. Меня вызвали в Москву и на коллегии в Госагропроме сняли с должности. Приказ должны были повторить у нас, но тогда подключились все директора совхозов, начали говорить о полезности вина, о том, что оно достояние страны.
Бюджет алкоголя, правда, занимал тогда 32 процента, и когда не хватало денег, всегда брали у виноделов. В тот же момент сотни вагонов с вином встали на путях, потому что заводы не успевали его перерабатывать все, вино превращалось в кисель.
Мы поехали, сделали фотографии этого хаоса, вино лилось из вагонов, бродило тоннами. Мы взяли все письма, акты, привезли и десять метров фотопанорамы этого ужаса, наклеили по всему Госагропрому, хотели показать, как деньги превращаются в ничто. Нам надо было оправдать себя, почему не исполнили Постановление.
Через месяц состоялась новая коллегия, там, как всегда, кто-то был «за», кто-то «против». Одни говорили «молодец», другие: «Этот Карапетян делает, что хочет», словом раздвоились мнения.
Я себе в помощь позвал директоров совхозов, но их не пустили в зал, мне пришлось одному стоять и показывать свои расчёты. В этой коллегии принял участие и Нурсултан Назарбаев, который сказал, что я спас отрасль. Благо в то время уже все понимали, что была совершена глобальная ошибка - об этом уже говорили по телевидению. Даже Раиса Горбачева, открывая Дворец бракосочетания с фужером шампанского, сказала, что нельзя запрещать выпускать этот замечательный напиток. А мне на коллегии дали только выговор и оставили на работе.
- И тогда вы начали делать напиток, ставший символом Казахстана?
- Когда Госагропром ликвидировали, началась мода на выборы руководителей и меня выбрали в Шампанское объединение. Люди уже меня знали, видели, как я поднимал производства, имел стаж. В объединении этом тогда все разваливалось, все оборудование было продано, даже винные деревянные бочки рубили на дрова. Мой первый приказ в новой должности как раз и был об остановке уничтожения бочек. Это был 1989 год. Вот с тех пор по 2010 год я там работал и создавал те напитки, о которых вы спрашиваете.
Мы внедряли новые технологии, в основном французские, создали свои первичные заводы на виноградниках Южного Казахстана. Я со временем приобрел себе эти заводы, виноградники. Коньяк и другие напитки был хорош, потому что делался из натурального вина и классических технологий.
- А почему вы решили уйти из этого успешного производства?
- Там было четыре учредителя, а пахал я один, все сидели и ждали дивиденды. Вы считаете это нормальным? Мне надо было думать о пенсии, я продал свои акции, забрал свое сырье и начал строить свое производство.
- Вся ваша жизнь была связана с алкогольной промышленностью, вы возглавляли винные, пивные заводы. Как вы удерживались от такого соблазна?
- Странный вопрос. Так сразу и спрашивайте, почему я не стал алкоголиком. Просто в истории нашего рода всегда было виноделие. Нас депортировали сюда в 1937 году, и уже на третий год в нашей усадьбе рос виноград. Отец привез лозу с Кавказа, в нашем погребе всегда были бутыли, бочки, вино, чача. Отец на чаче дом построил, этот продукт всегда был востребован. Сегодня мы тоже выпускаем чачу трех видов, я назвал ее именем отца, потому что у него был свой подход, свои секреты, все это я внедрил. Я не хвастаю, но сегодня мою чачу пьют лучше, чем коньяк, там мягкие сивушные масла, они технологические, очищенные, человек может много ее пить и не пьянеть.
- А вы что пьете?
- Я последние три года пью только чачу. Это самый натуральный напиток. Самогон тоже своего рода чача, но надо знать, из чего это делать. В Италии, например, с выжимки делают, а мы из вина без грибней, семя отделяем, все питательные вещества остаются в этой массе и в ней идет брожение. Надо, чтобы было в чаче низкое содержание сахара и алкоголя, вот такой секрет у меня.
- Вот вы на пенсию собрались, а учеников воспитали?
- Мой внук занимается моим делом, сын занимался, но сейчас алкоголь не перспективный бизнес - люди меньше стали пить. Мы думали и решили, что перспективнее заниматься фармацевтикой. Мои дети занимаются натуральными лекарствами из меда, алоэ. Это более перспективно. Так что, наверное, я последний из могикан.
- Как же так, всю жизнь занимались виноделием, а теперь лекарствами? Так и напрашивается вывод, как только люди стали меньше пить, начали больше болеть.
- Меня вызывали несколько раз в Парламент и говорили, что я спаиваю нацию. Я много раз пытался доказывать, что спиваются не из-за вина, коньяка и шампанского. Алкоголики пьют непонятную продукцию, у нас нет культуры пития, народ пьет дешевое, крепкое, изготовленное из концентрата. Поэтому я ушел из массового рынка, я в нем потерялся.
Открыли свои фирменные магазины в дорогих районах, это элитные напитки, богатые люди никогда не будут на этом экономить. На всех этикетках я ставлю свою подпись, как гарантию качества. Найдите какую-то другую бутылку, чтобы за нее отвечал директор, нет такого.
- А почему тогда не выгодно заниматься этим бизнесом?
- Я в Парламенте предлагал, чтобы натуральный продукт отделили от концентрата. Поэтому народ пьет и травится, что узаконили концентраты. Никто не хочет заниматься натуральными продуктами, потому что это тяжело, не рентабельно, а условия создали одни и те же для всех по налогам, по платежам, акцизам.
Но одни делают коньяк три дня, а другие три года, и как можно их ставить на одну полку и еще требовать конкуренции? Сейчас ссылаются на рынок, поддержку отечественных предпринимателей, при этом свои производители не могут на него попасть.
Вот мы делаем качественный продукт, но не можем попасть в супермаркеты, потому что за каждую полку надо платить, но мы и без этого не рентабельные, нам это не потянуть. Россия нас закабалила - там 150 млн населения, она нас просто задавила своим товаром, как нам тягаться с ней?
- Как вы тогда выживаете?
- Я выживаю, потому что у меня опыт, специалисты, виноградники и оборудование. У нас все равно появляются интеллектуалы пития, вот с ними мы работаем. Такие не будут экономить на алкоголе. Никогда натуральным продуктом люди не напьются. Вот во Франции пьют 68 литров вина на душу населения, а продолжительность жизни у них 82 года, а мы пьем 1,8 литров в год, и до семидесяти лет не доживаем.
- Вам никогда не хотелось уехать?
- Куда мне уезжать - я тут родился, четыре класса в казахской школе учился, у меня жена татарка, шесть внуков.
- А у детей тоже интернациональные семьи?
- Я хотя и женился на татарке, но детям жестко сказал, чтобы сноха и зять были армянами. Мой друг всегда говорил, что, прежде чем, быть интернационалистом, надо быть маленьким националистом. Я считаю, что каждый должен любить свою нацию.
Наши внуки даже говорят по-армянски, не зря же я возглавляю армянскую диаспору. Нас тут 32 тысячи, но по моим подсчетам 45 тысяч, и каждый год нас становится больше - с Армении многие приезжают. В мире армян не много, где-то 11 миллионов. Везде они есть, даже в Аргентине.
В Армении создали министерство диаспор, которое всех объединяет, и это ведомство собирает второй по величине бюджет. Только Аргентинские армяне перечисляют на родину 100 миллионов долларов в год, мы тоже 50 тысяч собираем, надо помощь своим оказывать.
- Армяне состоятельные люди?
- Армяне не состоятельные люди, а очень трудолюбивые, воспитанные, образованные, хотя в последнее время тоже лентяи встречаются.
- На вашем производстве армяне работают?
- Для меня важны специалисты, тут надо быть профессором своего дела, а не просто профессионалом. У нас сейчас линия 3 тысячи бутылок в час. К 8 марта выйдет новый продукт десятилетней выдержки.
- Это вы его хотели именем президента назвать?
- Нет, это другой коньяк. На одной из встреч с Президентом по линии Ассамблеи народов Казахстана я показал свой новый коньяк и предложил назвать его «Елбасы». Президент сказал, что это не серьезно, и предложил назвать «Астаной».
Я ему тогда еще сказал, почему вы пьете французские вина, а не наши? Он спросил, а где они. Ну вот так мы и стали единственными поставщиками Администрации президента, отправляем туда три вида вина, шампанское и коньяки.
- Скажите, как пить без ущерба для здоровья?
- В меру, а еще лучше покупать свои напитки, в импортных, которые сюда поставляют, все равно есть добавки, стабилизаторы, а они влияют на организм, особенно на мужской, юношеский.
Разговор наш мог бы продолжаться еще долго, но к мэтру выстроилась очередь дизайнеров, типографских работников, виноделов, бухгалтеров. И это в период, когда завод отдыхает, к новому году перевыполнили план, решили пойти на каникулы. Так что о пенсии Артуш Месропович явно слукавил, такие на заслуженный отдых в семьдесят лет не уходят. И слава Бахусу, пусть так и будет!
Полина Шиманская, специально для Матрица.kz
Просмотров материала: 8 419
