В главном законодательном органе страны за карагандинцем накрепко утвердилось негласное звание «защитник шахтеров». Самого депутата Тиникеева такой ярлык нисколько не смущает. Напротив, он горд своей причастностью к проблемам людей этой опасной профессии. О том, почему именно шахтерские чаяния стали его "коньком" в Парламенте, как чиновники планируют облегчить жизнь горняков и о многом другом Мухтар Тиникеев рассказал корреспонденту "Матрицы.kz"
- Я считаю, что шахтеров сегодня действительно надо защищать, - высказал мажилисмен свое мнение корреспонденту «Матрицы. Kz». - В нынешних реалиях «элита пролетариата» оказалась в условиях, далеких от элитных. Наверное, это произошло потому, что все шахты стали частными. Работодатель больше заинтересован в получении прибыли, нежели в создании безопасных и комфортных условий труда горняков. А государственные мужи зачастую не имеют представления о том, что такое работа в шахте.
- Вы считаете, такое положение вещей можно исправить?
- Я считаю, необходимо ставить элитность, мужественность этой профессии во главу угла. Ведь по оценке Всемирной организации труда, шахтерский труд – самый опасный. Уходя на смену, шахтер действительно не знает, вернется он домой или нет. Вот раньше были сводки: «битва за урожай», «битва за уголь»...
Нынешнее поколение смеется над пафосом таких оборотов, но ведь действительно шахтерский труд – это битва. Когда выдается возможность, я коллег-депутатов вожу в шахту. Так они потом выходят оттуда с круглыми глазами и говорят: «Вот теперь мы понимаем, почему ты так рвешь глотку за шахтеров». И у меня после этого прибавляется сторонников в Парламенте. Вообще у меня есть мечта – всех депутатов малыми группами сводить в шахту, чтобы у них было представление о труде шахтеров.
- Вы видите в этом панацею? Верите ли вы, что если всем депутатам, членам правительства дать возможность почувствовать на себе тяжесть шахтерского труда, они начнут лучше понимать проблемы горняков?
- Думаю, члены правительства, пусть даже не все, бывали в шахте. Тут вопрос не в этом, а в желании понять и найти оптимальное решение. Вот пример: в 1996 году Григорий Марченко приезжал в наш регион и высказался на встрече: «Зачем вообще платить пенсию, если у людей есть дети?». Это показатель – человек оторван не то что от жизни шахтеров, но от жизни простых людей – в целом.
- Раз уж вы упомянули Марченко, давайте поговорим о пенсионном возрасте казахстанских шахтеров. Как вы относитесь к тому, что люди этой тяжелой профессии должны выходить на пенсию наравне с теми же чиновниками, которые тяжелее ручки и бумаги ничего не поднимают?
- Здесь и кроется корень зла! Пенсионный закон принимали люди, не имеющие представления об опасном труде шахтеров. Когда меняли пенсионную систему в Казахстане, всем добавили к пенсионному возрасту три года, а шахтерам сразу же – тринадцать лет (поскольку в Союзе горняки уходили на пенсию в 50 лет). В России же пенсионный возраст для рабочих шахт оставили прежним. Поэтому пока в РФ шахтеры будут уходить на пенсию в 50 лет, а в Казахстане – в 63, недовольство у работников этой профессии останется.
- Хотелось бы надеяться, что это понимаете не только вы…
- Наше правительство понимает, но идет по другому пути. Сейчас рассматривается два варианта раннего выхода на пенсию для шахтеров: аннуитетные накопления и так называемая корпоративная пенсия. Что такое аннуитетные накопления? Вот смотрите: допустим, в 20 лет парень устраивается на работу проходчиком или горнорабочие очистного забоя (ГРОЗ).
Его заработная плата будет составлять примерно 200 тысяч тенге. Из них 10% он сам выплачивает в пенсионный фонд, 5% платит работодатель. Таким образом, 30 тысяч ежемесячно уходят в пенсионный фонд. В год это 300 тысяч. За 10 лет, к 30 годам, у него будет 3 миллиона. К 40 годам – 6 миллионов.
По закону об аннуитетных компаниях, при сумме в три миллиона он может уйти на пенсию в 50 лет. Потом он может жить на аннуитетные накопления или найти другую работу. Это первый путь. Второй – корпоративная пенсия. Руководство угольного департамента предлагает выход на корпоративную пенсию в 53 года работникам, имеющим минимальный подземный стаж – 10 лет. Но отпуск при этом предлагается сократить с 66 дней до 40. Тогда с 53 лет до 63-х пенсию ему будет выплачивать работодатель.
- Но ведь большинство шахтеров в силу опасности профессии не дорабатывают до пенсионного возраста, а становятся регрессниками гораздо раньше 53 лет. И им эта арифметика вряд ли покажется убедительной.
- Я и не пытаюсь никого убедить или сагитировать. Просто отвечаю на ваш вопрос о пенсионном возрасте для шахтеров. Поймите правильно! А то было как-то такое: я высказал эту мысль на встрече, и журналисты зацепились: «Тиникеев хочет сократить отпуск шахтеров!». Да Тиникеев вообще не имеет отношения ни к отпускам, ни к пенсиям! Это внутренне дело собственника и шахтеров.
То же самое было, когда произошел инцидент с поджогом в офисе АО «АрселорМиттал». Я сказал журналистам, что не поддерживаю этого товарища. А СМИ тут же прокричали: «Тиникеев осуждает!». Для того чтобы писать такие вещи, надо знать Тиникеева. Надо знать мое трепетное отношение к шахтерам! После таких заголовков отпадает желание общаться с журналистами.
- Раз уж речь зашла о проблемах регрессников, то не могу не поинтересоваться, каково ваше отношение к ситуации с 300 инвалидов, которые больше года не получают выплат, в то время как работодатель и страховщик «переводят стрелки» друг на друга?
- Я в курсе этой проблемы и считаю так: раз «Альянс Полис» заключил договор с работодателем, то он должен выполнять условия этого договора. Но регрессники – это же наши люди! Это арселоровские работники, которые трудились и получили травмы на производстве. И Миттал должен к ним относиться как отец родной. Что такое два миллиона долларов для миллиардера? Он должен был отдать их людям, чтобы не накалять обстановку, а после, имея штат юристов, департаменты, судиться с «Альянс Полисом». Так бы поступил работодатель, радеющий за своих рабочих, а не какой-то рвач, который выжал все соки из рабочих и бросил на произвол судьбы.
- Обращались ли к вам с проблемой этих 300 регресников?
- Само собой! Тот же профсоюз «Коргау» в лице его руководителей – Миргаязова, Полякова. С самими регрессниками этой группы я, правда, не встречался, но если у них будет такое желание, я всегда открыт. Пока же мы отправили запрос в Генеральную прокуратуру, чтобы они разобрались в данной ситуации. Ответа еще не было.
- А можете для нашего издания озвучить отношение депутата Тиникеева к ситуации с поджогом в здании АО «АрселорМиттал Темиртау»?
- Можно понять бедолагу-инвалида, у которого кредиты, дети, обязательства и нет выплат. Надо же кормить семью, питаться, покупать лекарства! Когда мы отстаивали регрессников, перешагнувших 70-летний рубеж, один из вице-министров сказал: «Все правильно. А какую пользу они могли бы принести в 70-летнем возрасте для экономики государства?». Меня это возмутило! Вот многие, не разобравшись, говорят: «Тиникеев сел на своего конька и долбит правительство за регрессников, хотя проблема решена». А вы знаете, что у нас четыре группы регрессников, и далеко не у всех из них все хорошо? И не надо сравнивать пенсионеров и инвалидов! Если у них одинаковые условия жизни, то у регрессников – бесконечные траты на дорогостоящие лекарства.
- Вы считаете, что «поджигателя» Владимира Зарянова довели до крайности?
- Конечно! Я считаю, что не от хорошей жизни он так сделал. Другой вопрос: одобряю я его поступок или нет. Я не одобряю его поступок. Но считаю, что это упущение работодателя.
- А каков же выход из тупиковой ситуации, в которую попали регрессники?
- Премьер-министр Серик Ахметов недавно заявил, что до 1 декабря все долги по регрессным выплатят.
- Это для инвалидов сейчас главный вопрос: «когда?». Может быть, отчаяние породило слух о том, что Лакшми Миттал уйдет из Казахстана, а управление его предприятиями отойдет государству. Как вы считаете, у этого слуха есть основания?
- Я думаю, это просто слухи. Угольная отрасль является дотируемой по всему миру. Государство не будет входить в эту отрасль экономики. У него просто нет таких денег, чтобы ее содержать. Если бы это даже было возможно, я считаю, не все хорошо там, где экономикой занимается государство. Если исходить из реалий, это просто невозможно.
- Мухтар Бакирович, сейчас много говорится о программе развития моногородов. Как вы думаете, для Карагандинской области принятие этой программы что-то поменяет к лучшему?
- В Казахстане 27 моногородов, и большая часть из них находится в Карагандинской области. Это Балхаш (77 000 жителей), Жезказган (85 тысяч жителей), Каражал (19 тыс), Сарань (50 тыс), Сатпаев (69 тыс), Темиртау (179 тыс), Шахтинск (56 тыс), Абай (26 тыс). Я был во многих из них, встречался с людьми. Акимы этих городов очень рады программе, потому что нежданно-негаданно на них «упали» 250-300 миллионов, на которые можно многое сделать для жителей.
- Но насколько это реально – решить судьбу моногородов путем государственных дотаций?
- Потому и создаются паспорта моногородов. Чтобы без привязки к градообразующему предприятию развивался малый и средний бизнес.
- Правда ли, что ваша политическая карьера началась с забастовки шахтеров в 1996 году?
- Нет. Я работал в шахте, на добычном участке. И был членом ВЛКСМ. Поэтому можно сказать, что для меня все началось с комсомола.
- Сейчас словосочетание «честный депутат» употребляется все чаще с сарказмом. Но есть ли среди ваших коллег те, к кому можно применить это понятие в буквальном смысле?
- Я понимаю этот сарказм. Невозможно любить власть. Так уж повелось. И если бы не было таких депутатов, что бы мы все делали в Парламенте?
- Вы уже думали, чем планируете заняться по завершении карьеры?
- В любом случае я не буду работать на госслужбе. После того шквала критики, который я выплескивал за свою депутатскую деятельность на исполнительскую власть, думаю, долго не пробуду в какой-либо должности. В Казахстане нет такого министра, которого бы я не критиковал.
Айдана АХМЕТОВА, Караганда
Просмотров материала: 5 305
