Отгремел и остался позади профессиональном праздник - День шахтера. Теплые слова, восхищение и благодарность в адрес добытчиков «черного золота» остались там же – в последнем воскресенье августа. Горняки предприятий Лакшми Миттала вновь оказались один на один со своими рутинными проблемами. С невысокой (по сравнению с мировыми стандартами) заработной платой и высоким уровнем травматизма, с нехваткой рабочих рук из-за политики сокращений и переизбытком штрафных санкций, а также с попытками администрации шахт возродить советские стимулы к росту производительности труда.
Сегодняшний гость Матрицы.kz уверен: такое отношение общества, государства и работодателя к казахстанским шахтерам не только цинично и безнравственно, но и грозит в будущем социальными и техногенными взрывами.
Аналитик независимых профсоюзов Павел Шумкин, в отличие от большинства поклонников группы «Мюзикола», весьма скептически отнесся к появлению их новой песни «Шахтерская жена».
- Я думаю, эта песня спета, так сказать, «по случаю». Обычная ремесленная конъюнктура - заработок на стереотипах. По сути же, аморально героизировать профессию шахтера, чем как бы оправдывать отсутствие у этих людей права на жизнь, здоровье и нормальные условия труда. Это все рудименты советской пропаганды.
«Слава шахтерскому труду!», - писали в Караганде даже на роддомах. И это было логично. Сгоришь под землей - жене однокомнатная квартира, детей отправят в интернат. Потому как уголь - это «настоящий хлеб промышленности» в государстве. И оно от своего лица славит своих кормильцев. А в чью пользу теперь славят горняков?
«Отблагодарите лучше деньгами», - верно говорят люди. Считаю, что пропаганда в виде клипов, песен, лозунгов, рутинно опускающие до обыденности тот факт, что шахтер рискует жизнью под землей за гроши - подыгрывание сверхприбылям, добываемым кровью, и значит - верх цинизма.
- То есть, вас возмущает, что общество принимает как должное тот факт, что гражданская профессия в мирное время отбирает жизни шахтеров?
- Мое неприятие заключается в том, что профессию горняка «поверхностные люди», то есть люди никогда не спускавшиеся в шахту, считают самой обычной земной профессией. Как, например, парикмахера, шофера или бухгалтера. Но это совершенно не так: профессия шахтера - особо опасна, особо вредна и особо тяжела. Именно сочетание этих трех компонентов, совмещенные воедино, отличают ее от любой другой профессии в мире.
- Вам могут возразить многие представители других профессий. Например, те же летчики.
- Никакого сравнения! Самолеты падают, разбиваются - это риск. Но профессия пилота не так вредна и не так тяжела. Любой из трех перечисленных факторов труда под землей могут присутствовать в любой профессии, но все вместе они есть только в профессии шахтера. Под землей нет света, недостаточно кислорода, там пороховая пыль, газ-метан, притоки воды, колоссальное давление массива, там замкнутое пространство - там несравнимый ни с чем мир.
В силу того, что человечество так и не убрало горнякам риск гибели под землей, их труд должны приравниваться к камикадзе. И договариваться с ними должно на особых условиях. Они не могут подпадать под обычный трудовой Кодекс. Людей сознательно толкают на смерть, а значит, и договариваться с ними должно соответственно.
- Вы говорите сейчас о недостаточно высокой оплате шахтерского труда?
- Я говорю об изменении всего подхода к работе людей под землей - оплата труда в это понятие входит только как часть его. Нужна иная достойная человека организация шахтерского труда. Допустим, как в Японии, где существует пожизненный найм. Корпорация полностью обеспечивают работника всем необходимым взамен на его умение, старание и труд. И тогда возникает некое взаимное доверие, а значит и качество безопасного труда, которого у нас и близко нет.
У нас от работников требуют «ответственности и сознательности», а это невозможно в тех рабских, по сути, условиях, в которые они поставлены. Наши шахтеры, находясь в банковских кредитах, не могут свести концы с концами, а над ними стоят «вертухаи» и за любое реальное или надуманное нарушение, могут молниеносно выгнать с шахты. И эта потогонная система создана и сохранена специально.
- Для чего? Ведь нелогично создавать для горняков некомфортные условия и ждать высокой производительности.
- Вертикальное управление горным делом досталось Митталу еще со сталинских времен. Уже тогда шахты, чтобы наладить «должную дисциплину», были военизированы и приравнены к фронту. Так и говорилось: «шахта второй фронт». В случае неподчинения –чуть ли не расстрел.
И наши «менеджеры» так и остались, по сути, лагерными вертухаями, «надзором». Шахтеры так и продолжают «получать наряды». А что такое наряд? Это формат вечерней лагерной переклички. В шахте каждый день у людей отнимают час с лишним, чтобы их пересчитать и «отмолить» «святые правила ТБ», хотя настоящая безопасность обеспечивается должными ресурсами и высокой организацией труда, а не ежедневное начетничеством, которое только изматывает внимание людей перед спуском в опасную среду.
- Разве в других странах иначе?
- Иначе, и я это видел в Америке, Германии, Польше, Турции. Рабочие там тратят на посещение шахты вместе с дорогой 9 часов, против наших 12. Там давно существует такое понятие как повременная оплата труда.
Наши «управленцы», к их великому позору и к великому несчастью отечественной промышленности, никак не в состоянии отойти от сдельно-премиальной оплаты труда, против которой мы боремся уже более 25 лет. В чем разница? Шахтер в развитой стране заключает контракт с работодателем, где оговорены условия его работы и бытовые условия. Его обучают к подземной работе до мелочей, планы и премии исключены совершенно, хотя в США, например, они были еще в 80-х годах. То есть, там всю работу по технологии выемки угля продумывают инженеры, а рабочие выполняют круг своих обученных обязанностей. Они знают, что от них ждут и что за это заплатят.
У нас же только в 2006 году, после гибели огромного количества людей на шахте им. Ленина было, наконец, признано, что процент гарантированной оплаты должен возрасти до 70 или 80%от общего заработка. А остальные так и продолжают добирать премиальными. Плановая система продолжает толкать людей к опасности, и этому нет конца - отсюда и столько аварий.
- А в западных странах аварий на шахтах разве не случается?
- Случаются! Дело в том, что человечество ни в одной стране мира не придумало и не создало для горняков условий, гарантировано ликвидирующих опасность, вредность и тяжесть. В Америке, в Европе люди работают под землей в более комфортных условиях, чем в Казахстане или Индии. Но целиком ликвидировать опасность шахтерского труда не ликвидирована. Разница лишь в количестве погибших и в отношении к шахтерам.
И на западе тоже есть понятие дисциплины, но она строится на договорной основе - вы нам организацию и достойную оплату, а мы вам качественный труд. Все взаимоуважительно и взаимовыгодно.
А у нас же до сих пор существуют абсурдные разделения оплаты рабочего времени, когда считается, что пока шахтер идет до работы, он не работает. Это два совершенно разных подхода к оплате подземного труда – повременный и сдельно-премиальный.
- По-вашему, можно решить все проблемы на шахте введением повременной оплаты?
- Не только, конечно, но это принципиально. Подземного человека надо реально уважать, а значит и достойно ценить.
- Какой же, на ваш взгляд, должна быть оплата труда шахтера?
- Думаю никто не вправе определять цену жизни человека, кроме самих шахтеров. Будучи в Германии на конференции горняков из 14 стран, я заявил, что надо платить не меньше 25 тысяч долларов любому горняку в мире. Таким эпатажным способом я хотел обратить внимание на абсурд существующей в мире системы оплаты труда. И, надо сказать, был понят и поддержан.
Шахтер не должен зависеть ни от качества добываемого им угля, ни от его количества. Не можешь достойно платить – не открывай шахту! У нас много было разговоров, что-де Миттал взял шахты в тяжелый для государства момент, поэтому для него были созданы льготные условия. У меня иные сведения – шахты были проданы за бесценок.
В те же самые годы можно было продать другим и дороже. А можно было отдать самим шахтерам, чего не произошло по известным причинам приватизации. Но с того времени, когда так неудачно и неумело продали, прошло 17 лет! За эти годы можно было сто раз передоговориться. Потому как за все те сверхприбыли, которые Лакшми Миттал получил от Караганды, он должен ей в ножки поклониться и начать платить достойно, а если не может – уступить тем, кто сможет.
- Скажите, это повлияло на статус шахтера в целом? Ведь не секрет, что раньше быть женой шахтера было престижно, а сейчас все совсем иначе.
- Безусловно, повлияло, и государство несет за это главную ответственность. Это оно продало своих граждан работодателю как рабочую скотинку. А ведь наши шахтеры не менее высококвалифицированны, чем в Германии или США, но государство в любых конфликтных ситуациях между работодателем и работниками становится безоговорочно на сторону работодателя или говорит, что не может вмешиваться в дела собственника, снимая с себя всякую ответственность за жизнь и судьбу своих граждан. Это и есть его главная аморальность.
- Остается несколько лет до окончания контракта с Митталом. Ваш прогноз: что будет потом?
- Судя по тенденциям и звериному аппетиту, Миттал собирается уходить из Казахстана. Он не делает капитальных затрат, перестал говорить о новых стволах. Он торопится. Так что, вполне может быть, что спустя лет пять, он свернется и уйдет. А шахты отдадут «доедать» кому-то из местных, которые ничего, конечно, не станут менять в организации труда и оплате горняков.
Потому что наши шахтеры не просто отданы на откуп владельцам - у них отобрали даже само право на коллективную защиту. По нашему законодательству и соответствующей практике, они, по сути, - бесправные рабы.
И если они это право не отберут себе, (а власти им в этом не помогут), говорить о цивилизованной стране у нас не смысла. Очень, конечно, хочется сказать чего-нибудь обнадеживающего, но правда дороже. Казахстан - не любит своих подземных людей, которые немало сделали для его суверенного строительства.
Айдана АХМЕТОВА, Матрица. Kz
Просмотров материала: 4 271
